Под новый год я видел сон. Как буд-то я не дома.
И степь как буд-то - девушка без края и границ.
Я спешился с верблюда и присевши у парома,
Заговорил со стариком под блеск немых зарниц.

Налево – бесчестье, направо – безвестность,
А прямо – лишь вечность и вечный вопрос.
Ужели ты хочешь постичь бесконечность?
Взгляни на меня, - ни зубов, ни волос…

Когда я вернулся – нигде переправы.
Налево-направо – сплошной тамариск.
И – только могилы. Кресты и мазары.
И серых агам еле-слышимый писк.

И хотел я быть пуделем.
Мелким и маленьким пуделем,
Чтоб, назавтра, всегда мне,
Было так, как вчера.
Если нынче - получится,
То назавтра – не вспомнится.
И взросли в этих нежитях
Молодые ветра:

В этой каше трипроклятой
Утонули скрижали,
Потребление съело
Все души вокруг,
Не осталось в них Родины,
Боли, тоски и печали,
Только в узком кругу
И друзей и подруг.

Для чего мне быть пуделем?
Это легко и удобно, -
Сбалансирован корм,
Лишь давай себя стричь.
Но душе не прикажешь,
И душа вероломно,
Экзотично себя
Подставляет как дичь.

Окунуться назад лет на тридцать, на двадцать –
Восхитительно мало вещей:
Комплектация скромно – гражданского платья,
Три военных комплекта при ней:

Полевой, повседневный, парадный.
Весь багаж – чемодан да рюкзак.
Ну, а… книги – пространством отрадным
Находились повсюду и так.

Их читали, давали, теряли,
Продавали и брали в залог,
А, бывало – на кон выставляли,
Если в карты позволить, кто мог. 
Читать дальше

Здравствуй, Дедушка Мороз,
Выслушай тупого:
Сделай мне апофеоз
Праздника лихого.

Дай подраться от души -
В хлам, но не до смерти,
Дай напиться на гроши
В этой круговерти. 
Читать дальше

Так радостно быть идиотом, -
Извечная злая охота
Объявлена обществом сытым
На белых ворон.
Ведь это не утки по счёту, -
На них безразмерная квота,
И к вечности близится
Этой охоты сезон. 
Читать дальше

О, как же
Воняет от кобеля
Презренным и чуждым и сладким успехом,
Но, как сохранить
Толь его,
Толь себя –
Забвеньем от злой и кровавой потехи.

Зачем ты мне мама внушала меня
Дружиться хорошеньким, правым мальчишам,
А я не смогла
И себя отдала
Душою и телом – весёлому, злому Плохишу. 
Читать дальше

Мы рождаемся тёмными и слепыми.
Две трети жизни тратится на то,
Чтобы научиться играть по правилам.
Но, когда бл*дские правила этого мира познаны,
Возникает возможность выбора.
Я не смею судить никого.
Но я смею думать и делать.
И кому со мною не по пути –
Просто тихо отстаньте.
Я крайне недоволен этим миром.
И это – совершенно неподъёмная задача, -
Изменить его.
Но однажды тебе вдруг становятся не нужны
Никакие достижимые цели.
И ты хочешь странного.

Мы привыкли ссылаться на Господа Бога
И пытаться обресть хоть какой, но – венец,
И не выйти вопросом, хоть к трети дороги:
Почему, кроме Бога – никто не Творец?

Мы почти не умеем поставить вопросы,
Уж, тем более, грамотно цель полагать.
Нам милее животное щастье без спросу:
ВерховОдить, Еб@ться, Безудержно Жрать…

Дьявол сонно, с улыбкой шевелит морковкой,
И забывшийся Ослик идёт в Никуда.
Мир нуждается в резкой и злой перековке.
Мир – на грани.

И будет на грани – ВСЕГДА.

Хотелось бы кончить
В дороге, в работе, в бою,
Как крайность – в кабацкой
Кровавой, бессмысленной драке.
Но, нет, не в постели.
Так волк чует сущность свою
Отличием смирной и сытой
Домашней собаке.

И кем бы ты ни был, –
Нельзя отдаваться Судьбе.
Вокзальная шлюха умнее, добрее, правдивей.
Ты должен не ей.
Но - Матери, Богу, Себе
И к смерти готовым,
Быть может – простой, некрасивой.

А, что вы предлагаете?
Стать мягким, как говно?
Не сделать,
Не сказать,
И не подумать, - всё что думаю?

Мне Общество – как облако,
Давно и все-равно
Какая здесь погода,
И здоров ли и разумен ли.